Психологическая лаборатория Литвиновой

Н. П. Бехтерева
Здоровый и больной мозг человека. Л., 1980. 28
О ГИБКИХ И ЖЕСТКИХ ЗВЕНЬЯХ МОЗГОВЫХ СИСТЕМОБЕСПЕЧЕНИЯ
ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В процессе эволюции возник сложнейший орган—мозг человека,
обладающий, с одной стороны, удивительной, сохранившейся на протяжении
тысячелетий избыточностью и, с другой стороны, известной анатомической
предуготованностью некоторых его зон, полифункциональноетью очень
многих своих нейронных популяций, огромным, астрономическим
количеством связей и физиологической утратой множества из них в
онтогенезе, а также характеризующийся незаменимостью отдельных его
структурно-функциональных единиц у взрослого человека (а в отношении
отдельных функций — и у ребенка).
По-видимому, основными, значимыми для физиологии здорового и
больного мозга принципами следует считать анатомическую
предуготованность структурно-функциональной организации тех единиц,
деятельность которых жизненно важна для сохранения условий
существования вида и открывает индивиду возможность ориентации в среде
соответственно свойствам вида. К первым относятся области регуляции
жизненно важных функций сердечно-сосудистой, дыхательной деятельности
и других функций и программ развития такой же важности. Ко вторым,
безусловно, относятся области проведения и базисного анализа простых
сигналов внешнего и внутреннего мира и реализации ответов на них и,
условно, у человека более сложных сигналов в форме коммуникационной
деятельности. Зоны, первого и второго порядка являются более или менее
жесткими звеньями мозговых систем, причем одна и та же зона может
участвовать во многих функциональных системах [2].
2
Первоначально, в раннем онтогенезе, по-видимому, подавляющее
большинство мозговых систем обеспечения каких-то определенных
(двигательных, эмоциональных и т. п.) функций занимает значительно
большие территории, или, точнее, в связи с их пространственной
разделенностью правильнее, вероятно, говорить о наличии первоначально
большего количества звеньев мозговых систем. Затем по мере онтогенеза
эта избыточность несколько уменьшается и в связи с исходной
полифункциональностью зоны мозга начинают служить другим целям,
включаются в обеспечение каких-то других функций и — прежде всего у
человека — процессов, имеющих отношение к индивидуальному обучению.
Можно было бы условно эти утрачиваемые звенья назвать гибкими, если
первым, обязательным, присвоить название жестких. Но можно ли
обнаружить в какой-либо системе эти гибкие звенья, утрата которых не
наносит зримого простым глазом вреда функции, а наличие, по-видимому,
увеличивает ее возможности? Оказывается, можно, так как в мозге есть
системы (система), наличие гибких звеньев, в которых есть их обязательный
атрибут, хотя основная работа системы происходит за счет аппарата жестких
звеньев. Обнаружено это явление было нами еще в 60-х годах...
...Наличие в мозговых системах обеспечения психической деятельности
жестких и гибких звеньев впервые было обнаружено при исследовании
физиологической динамики по ходу реализации проб на краткосрочную
(оперативную) память...
Точки мозга, где изменений физиологических показателей не
наблюдалось, первоначально условно оценивались как не связанные с
мозговым обеспечением данной деятельности. Те точки мозга, которые
реагировали лишь на первые задания или изменения в них, расценивались
как реагирующие неспецифически — по типу ориентировочной реакции или
по типу детекторов новизны. Причисление их к детекторам новизны было
обусловлено не только появлением этого, тогда нового термина и
своеобразной модой на него, но и наличием первых, не реагирующих на
3
данные пробы зон. И наконец, те зоны, в которых каждый раз появлялась
при выполнении теста сходная по рисунку воспроизводимая реакция, были
отнесены к звеньям системы обеспечения интеллектуально-мнестических
функций, в более общем виде — к звеньям системы обеспечения
психической деятельности, а в более частном, конкретном варианте — к
звеньям системы, участвующей в обеспечении проб на краткосрочную
словесную память.
Такого рода вывод казался нам вполне правомерным... до того момента,
пока мы не стали сравнивать данные, полученные у одного и того же
больного в разные дни исследования. На схемах срезов мозга зоны,
воспроизводимо отреагировавшие на пробу на словесную краткосрочную
память вчера, не совпали с теми, которые были получены позавчера. Они не
совпадали и с теми, которые были получены сегодня. Точнее — не
полностью совпадали. В части зон ото дня ко дню воспроизводимости
менялась физиологическая динамика. А другие точки мозга то переставали
реагировать, как бы становились нейтральными, то, наоборот, из нейтраль-
ных становились активными. Надо сказать, что данные, полученные у
больного первоначально, были настолько убедительными, что лишь
стремление получать точные клинические ориентиры заставило повторить
пробу. А результаты оказались такими неожиданными и на первый взгляд
даже разочаровывающими в самой логике исследования структурно-
функциональной организации мозга!
После естественной фазы раздумья над этими фактами созрела идея
выяснения, с чем же связана изменчивость поведения большого количества
зон мозга в сходных условиях.
Условия, которые ранее были стандартизированы лишь в отношении
самих тестов, стали менять целенаправленно. Так, например, тесты
предъявлялись в один и тот же день в обычной ситуации, или при
максимальном ограничении внешних раздражений, или при включении
дополнительного постоянного раздражителя (музыка, мелькающий свет
4
и т. д.). Исследования проводились и в таких условиях, когда рядом, в той
же или соседней комнате, происходил разговор, безразличный или
разный по значимости для больного.
Уже самые первые исследования такого рода полностью подтвердили
догадку о связи динамики структурно-функциональной организации
системы с условиями, при которых осуществляется данная, сравнительно
простая психическая деятельность. Как и ранее, в каких-то зонах глубоких
структур мозга и менее исследованной тогда нами коры воспроизводимость
физиологических реакций сохранялась независимо от условий
исследования. В других зонах при изменении условий исследования
воспроизводимость реакции появлялась, исчезала, становилась более или
менее выраженной. Принципиально то же повторялось при направленном
изменении внутренней среды мозга — при проведении тестов на фоне
применения фармакологических препаратов, активных в отношении
адренергической, холинергической и серотонинергической медиации.
Как это расценивать? Зоны первого типа были обозначены нами как
жесткие звенья, представляющие жесткий скелет системы, определяющий
самое ее существование, обеспечивающие экономичность в работе мозга.
Зоны второго типа обозначены как гибкие звенья, по-видимому
определяющие возможность протекания деятельности в различных
условиях, богатство возможностей. Не исключено, что для выполнения
применяемых стереотипных проб все это богатство и не нужно, и если бы
психическая деятельность была принципиально столь - же простой и
стереотипной, оно постепенно утратилось бы. Но мыслительная
деятельность в самой своей основе, где стереотипия играет всего лишь
роль рабочих блоков для различных нестереотипных построений,
нуждается в этом богатстве. Вот потому и оказалось возможным даже при
простых психологических пробах увидеть, что основой организации
обеспечения психической деятельности служит корково-подкорковая
структурно-функциональная система со звеньями разной степени
5
жесткости [4; 5]. Принцип и факты были подтверждены, показаны
общность принципа и возможность использования для анализа других
процессов в мозге, что позволило перейти уже в исследованиях
психической деятельности к расшифровке нейрофизиологических
механизмов. Тех, кто знаком с соответствующей литературой, не должны
удивлять наши данные о связи подкорковых структур с психическими
функциями...
...для обоснования принципов структурно-функциональной ор-
ганизации мозга необходимо было и выявление механизмов, факторов
надежности мозга и мозговых систем и построение хотя бы
теоретических предположений, как, возникнув в процессе эволюции, мог
сохраниться орган с таким количеством степеней свободы, с такой
избыточностью? Этим вопросом наша лаборатория целенаправленно
занимается с начала 70-х годов [5]. Что касается механизмов надежности
мозговых систем, то, по-видимому, первым обусловливающим их фактором
является уже доказанный сейчас факт обеспечения различных функций мозга
не одной структурой, а системой со многими звеньями различной степени
необходимости. Наличие системы допускает принципиальную, хотя нередко
и труднореализуемую возместимость потери ее отдельного звена. По-
видимому, хотя разрушение (лечебный лизис) даже нескольких гибких
звеньев мозговых систем обеспечения психических функций может не
вызвать заметного дефекта, наличие таких звеньев — и прежде всего с точки
зрения возможностей функционирования системы в разных условиях
внешнего мира и внутренней среды мозга — также является одним из
факторов надежности. Фактором, обеспечивающим увеличение
возможностей мозга в целом и надежности мозговых систем, является их
медиаторная полибиохимичность при преимущественном значении какого-
то определенного вида медиации для системы, обеспечивающей какой-то
также определенный вид деятельности. Важнейшим фактором надежности
мозга служит полифункциональность многих его структурных образований,
6
или, точнее, их нейронных популяций, которая предопределяет не только
возможность возникновения новых звеньев мозговых систем в процессе
обучения, но и объединения мозговых структур в функциональные системы,
позволяя формировать в мозге своего рода «перекрестки или узловые
станции! [1, 28 -30c].
1. Нейропсихология: тесты \ Под ред. Е.Д.Хомской. – М.: МГУ, 1984, с.28

_________________
Обратная связь osa-007@bk.ru
Скайп: psylab-litvinova

Клиент, помни! Правильно заданный вопрос и есть ответ!